МИНУТА МОЛЧАНИЯ НА КРАЮ СВЕТА
5 апреля 1968 года
...На краю самого южного мыса Индустанского полуострова, мыса Канья
Кумарин — белеет скромным мрамором гробница великого непротивленца
Ганди. На его долю пришлось пять выстрелов. Пять кровавых пятен на белой
рубахе, пять кровавых кругов. Может быть, они подсказали художникам символ
мира, который мы видим на белых олимпийских знаменах...
...В спину Ганди стрелял индус, не то националист, не то фанатик.
"Сволочь!" — просто охарактеризовал убийцу мой спутник Чаттерджи. Г.
Чаттерджи худ, выжжен зноем до кости. Силуэт его четко отпечатан на экране
могильной стены.
В этот день в Америке свершилось насилие: убили негритянского гандиста
Мартина Лютера Кинга. Индия почтила его память минутой молчания.
500 миллионов минут молчания. Равно тысячелетию.
За каждым выстрелом "какой-то сволочи" — века молчания.
О чем думал Чаттерджи в свою минуту.
...Мыс Кумарин отбывает закат,
масса красивостей — пальмы и тодди —
в кубке, отделанном под агат.
Тонкая штопка на бязевом дхоти.
Черные пятки — в твердый песок,
жилы на икрах сухих обозначив,
пьет, проливая пальмовый сок.
Я поднимаю глаза — он плачет.
Дышит, пульсирует впалый висок.
"Смотрит на Азию Белый Глаз!
Небо чужое сглазило Азию,
черная матерь с каждой оказией
беды свои досылает до нас.
Азия — схема, стереотип:
голода схима, холера, тиф.
Неразрешимый живот аллегорий,
прошлое в каждой строке — редиф.
Смотрит на нас Белый Глаз
кровью прожилок — границами каст,
неприкасаемая свобода,
сгорбясь, уходит в дебри фраз..."
Крашены солнцем заката двери
грустной гробницы,
лица, слова,
громадной далью валит на берег
неприкасаемая синева.
II
В азиях я говорил с тобой,
Глаз Голубой:
в европах встречаются с Карим
и с Черным Глазом —
они меня на площадях искали,
в глуши библиотек,
они мне щедро подвиги сулили
во имя Азии,
страницами мне в душу
боли лили,
и в мысли влазили
Конфуций
и ацтек.
Не лучше ли, отринув имена,
уйти в орнамент безначальных знаков?
Пить сладкое, не обижая дна,
любить шенгель, не предавая маков?
Наитием воспринимая мир,
цвета вещей не утруждая смыслом,
из чистых звуков сотворив кумир,
смеяться — песнями и плакать — свистом?
Но хлыст и выстрел отвечали — нет!
Звук обнажает скрытые смятенья:
и боль, и злоба —
каждое явленье
имели цвет.
Не разобраться в них —
цвета кишели!
Грудь открывая, обнажая шею,
иди, пока не поздно, к простоте,
увериться в неясной правоте
тех, кто уже не хочет ни отмщенья
и ни сочувствия к своей судьбе.
Вступаешь в свет, становишься мишенью,
и — поразительно легко тебе.
Из тьмы огней глядит, прищурясь, мрак,
отсвечивая оптикой прицела.
И свет воспринимается как целое.
Делимое наотмашь — ты и враг.
III
Есть они, Чаттерджи, в каждой стране,
в каждой волости —
сволочи.
Их не узнать по разрезу глаз,
по оттенку кожи:
может сиять, как якутский алмаз,
быть на уголь похожим,
плешью блистать вползала,
прямить и курчавить волос.
Все равно — сволочь.
Он не дурак, а может быть — академик,
он служит вере не славы ради, не изNза денег.
Бывает, носит под мышкой томики Ленина.
Сволочь — не мелочь —
общественное явление.
Узнать их непросто: их цвет отличительный — серость.
Она растворяется в черном,
как в белом и в желтом,
возносится серость бронзой,
блистает золотом,
в темных углах души собирается серость, как сырость.
Белый стреляет в черного? — Серый стреляет.
Черный стреляет в белого? — Серый стреляет.
Серый взгляд проникает в сердце — пронзительный, волчий.
Узнаю вас по взгляду,
серая раса — сволочи.
Понимаю, пока в этом самом цветном столетье
невозможны без вас даже маленькие трагедии.
Невозможны без вас ни заботы мои, ни смех,
и победы мои, и смерть.
Вам обязан — атакой!
В свете полдня
и в холоде полночи
я ищу, я иду вам навстречу,
серые сволочи —
сквозь мгновенья ошибок,
отчаянных самопрезрений,
чтоб минута молчанья
стала временем ваших прозрений.
...Синева потемнела. Гробница великого Ганди
белым куполом обозначила Азии край.
Багровым оком встала луна и на мокрые камни
положила сиянье, и в пальмах возник птичий грай.
https://www.youtube.com/watch?v=oKVvKahX0mA
ОтветитьУдалить